Времени у пилота для спасения самолета от падения на головы сотен зрителей не было так же, как и для спасения него самого. Летчик катапультировался в последнее мгновение и на высоте 16 м он все еще находился в кресле с нераскрытым парашютом. Данные события происходили, согласно показаниям "черного ящика", в 13 часов 44 минуты 00 секунд 8 июня 1989 года. Эта же запись впоследствии показала, что летчик-испытатель - Анатолий Квочур за секунду до катапультирования успел сделать так много операций по управлению неисправным самолетом, что в нормальной обстановке на это могли бы уйти минуты. А рассказ, который провел затем пилот, чтобы дать оценку и анализ своим действиям во время катастрофы, занял вообще несколько часов: "...Отчетливо увидел, как почему-то медленно стали сминаться, пошла гофром носовая часть фюзеляжа, как ударил огонь, но взрыва не слышал. Наверное, потому, что в эти секунды старался сгруппироваться, чтобы как-то смягчить неизбежный удар о землю... После взрыва самолета - кстати, он показался мне как бы растянутым во времени и беззвучным, как в немом кино, - ударная волна пошла в стороны и вверх. Она-то и развернула меня так, что ноги оказались вверху, и я довольно здорово приложился к земле спиной, на мгновение отключился, но сразу пришел в себя..."
Трагедия повторилась спустя ровно 10 лет и вновь на французском авиасалоне Ля Бурже, где разбился российский Су-30МК, из которого только в самый последний момент на такой же минимальной высоте успели выпрыгнуть оба наших пилота. Та же история с затянутыми ощущениями времени у пилотов повторилась снова.
У летчиков, работа которых сопряжена с большим риском, таких случаев была масса, в том числе и во время ведения ими воздушных боев.
И вообще ситуации на войне, где смерть преследует по пятам и может настигнуть в любой момент, аналогичные события происходят со всеми бойцами – участниками конфликта.
Но война, войной..., а случаи замедления времени были отмечены и водителями (и пассажирами) на автодорогах, при возникновении опасных аварийных ситуаций, а также при возникновении аварийных ситуаций на производствах.
«В 1973 году рабочий В.М.Медведев из Севастополя также видел в замедленном виде и описал во всех красках быстропротекающий процесс работы агрегата: "...Мы с братом сверлили отверстия диаметром 32 мм. Станок работал со скоростью 260 об/мин. В какой-то момент я вдруг увидел, как брат слегка коснулся сверла тыльной стороной правой руки. Сверло... приклеилось к рукавице и медленно-медленно стало ее наматывать. Брат попытался плечом надавить кнопку, но промахнулся. Сверло продолжало медленно вращаться и выворачивать ему руку... Я стою и все это спокойно наблюдаю. Потом медленно поднял руку и надавил на кнопку. Сразу ворвался шум и грохот цеха... Я еще подумал, что для того, чтобы оторвать руку на таком диаметре сверла, достаточно... максимум два оборота, а ведь, когда я нажал на кнопку, сверло повернулось примерно на 1/2, я это хорошо видел. Это заняло 1/8-1/9 секунды, а субъективно длилось секунд 25-30..."» .
И вообще, все подобные ощущения переживали те очевидцы, которые сталкивались с какими-либо кризисными ситуациями и реально осознавали их.
Все эти ситуации ассоциируются у нас с понятием «жизнь пролетела за мгновенье перед смертью». Действительно, в моменты, когда человеком осознается скорое наступление смерти, он успевает ускорить работу своего мозга (вероятно до значений, превышающих скорость реакции злосчастной мухи) и проанализировать многие события прошедшей жизни.
И это не случайно. Мозг, в периоды опасности и осознания возможной грозящей смерти, начинает ускоренно рыться в памяти, пытаясь найти нужную, аналогичную ситуацию из жизни, которая могла бы пригодиться человеку для того, чтобы попытаться справиться с этой опасностью.
Но это все относится к внутреннему ощущению времявосприятия человеком.
А ведь, в такие периоды кризиса, у человека помимо ускорения реакции появляется и сверхсила.
